После этого необходимо объяснить, в скольких значениях употребляется выражение "одно [находится] в другом". В одном значении -- как палец в руке и вообще часть в целом; в другом же -- как целое в [своих] частях, ибо не существует целого помимо частей; в ином значении -- как человек в живом существе и вообще вид в роде; еще в ином -- как род в виде и вообще как часть вида в определениях вида; затем -- как здоровье в теплом и холодном и вообще как форма в материи. Далее -- как в царе [сосредоточены] дела эллинов и вообще как в первом двигателе; далее -- как в благе и вообще в цели, а это и есть "ради чего". Но в самом собственном значении [одно находится в другом] -- как в сосуде и вообще в [каком-нибудь] месте.
Может возникнуть следующий вопрос: возможно ли для чегонибудь быть в самом себе или это ни для чего не возможно, но все находится или нигде, или в чем-нибудь другом? Это может происходить двояким образом, а именно по отношению к самому себе или по отношению к [чему-нибудь] другому. Когда и тот [предмет], в котором находится что-нибудь, и тот, который находится, суть части [одного и того же] целого, тогда можно сказать о целом, что оно в самом себе; ведь целое называется и по [своим] частям; например, [о человеке говорят, что он] бледный потому, что [у него] кожа бледная, или [что он] знающий потому, что способен рассуждать. Таким образом, ни амфора не может быть в самой себе, ни вино, а амфора вина может, так как и "что" и "в чем" -- и то и другое суть части одного и того же. Именно в этом смысле допустимо [говорить], что нечто находится в самом себе, а в первичном смысле недопустимо, как, например, бледность в теле, ведь в теле [находится] кожа, а знание в душе; по этим частям и говорится [о чем-нибудь], что [оно] в человеке.
Амфора же и вино, взятые в отдельности, не части [целого], а только [когда они] вместе. Поэтому, когда имеются части, нечто будет находиться в самом себе, например бледность в человеке, потому что она в теле, в теле же потому, что в коже, а в ней уже безотносительно к другому. И они оба -- кожа и бледность -- различны по виду, и каждая из них имеет особую природу и силу. И при последовательном рассмотрении отдельных случаев мы не обнаружим ничего, [что находилось бы] в самом себе согласно какому-либо из [указанных] различении, да и по определению ясно, что это невозможно. Ведь тогда каждая часть должна быть и тем и другим, например амфора-и сосудом и вином, а вино -- вином и амфорой, если возможно чему-нибудь быть в самом себе. Так что если они даже вполне будут находиться друг в друге, все-таки амфора воспримет вино не поскольку она сама вино, а поскольку она амфора, а вино будет находиться в амфоре не поскольку оно само амфора, а поскольку оно вино. Итак, что бытие обоих различно -- это ясно, ибо определения того, в чем находится [что-либо], и того, что находится [в чем-либо), различны. Но и по совпадению это невозможно: ведь тогда две вещи будут одновременно [находиться] в одном и том же: во-первых, амфора будет в себе, если то, что по природе служит вместилищем, может находиться в самом себе, а кроме того, и вмещаемое [также находилось бы в амфоре], например если вино-то вино.
Итак, ясно, что невозможно чему-либо в первичном смысле быть в самом себе. А апорию Зенона -- если место есть нечто, то оно должно в чем-то находиться -- разрешить нетрудно: ничто ведь не препятствует, чтобы первичное место было в другом, -- конечно, не как в месте, а так, как здоровье [заключается] в теплом, будучи устойчивым свойством, а теплое -- в теле, как [преходящее] состояние. Таким образом нет необходимости идти до бесконечности.
Очевидно во всяком случае, что если сосуд не будет ничем из содержащегося в нем (так как первичные "что" и "в чем" -- разные вещи), то место не будет ни материей, ни формой, а чем-то особым, ибо материя и форма принадлежат тому предмету, который [в этом месте] находится. Итак, вот каковы затруднения.
|
